Читать интересную книгу Медвежий мыс - Виктор Гришаев

– Я боюсь! – крикнула она, продолжая осторожно переставлять трясущиеся ноги. Дойдя до середины, качнулась, в глазах появился испуг, страх сковал всё тело, неверный шаг и нога соскальзывает с дерева. Душераздирающий крик и девочка летит в пучину. Оцепенение, переходящее в плач, – всё смешалось в душах детей, увидевших это ужасное зрелище. Сообразительный Сашка Кузнецов бросился звать на помощь взрослых. Перешарив всё дно баграми, поздно вечером мужики вытащили утопленницу, зацепившуюся за корягу-топляк.

А в это самое время мать девочки Валентина – продавец магазина везла товар из районного центра. На полпути её встретили.

– Ты сам-то понимаешь, что говоришь! – кричала обезумевшая женщина. Истерика сменялась рыданием, которое вряд ли когда-то слышала тайга.

Строительство переправы через реку Каилку планировалось давно. Неоднократно этот вопрос поднимался и на собраниях жителей посёлка. Она была нужна, как воздух, для прохода техники и перевоза рабочих на лесозаготовительные делянки. Но последний трагический случай ускорил возведение моста. Строили по плану Михаила Кедрова. В качестве свай использовали лиственницу, а сосна пошла на перемычки и настильное покрытие. На незамысловатое сооружение собралось поглядеть почти всё взрослое и детское население деревни.

– Михаил, – твой проект, тебе и испытывать мост на прочность, – решили мужики. Кедров, волнуясь, забирается в кабину С-100.

Трактор медленно приближается к реке. Вот он уже на мосту – осторожный, как кошка проходит середину.

– Ещё, ещё немножко, – слышны напряжённые голоса из толпы. Последний метр и трактор, наклонившись вперёд, сходит с моста.

– Ура! – кричат все. Довольный от переполняемых чувств выполненного долга, Михаил выскакивает из кабины, забыв заглушить мотор. И С-100 уже без тракториста продолжает движение в горку по наклонной дороге.

– Папа, папа! – кричит Серёжка, показывая в сторону трактора. Отец, понимая свою оплошность, догоняет громоздкую машину, ловко прыгая в неё, выключает двигатель.

Это были редкие минуты, когда взрослые люди улыбались и смеялись вместе с детьми.

Основным местом скопления людей являлась площадь рабочего посёлка. Вокруг неё располагались – контора, магазин, колодец и длинный барак, в котором жили, в основном, одинокие завербованные рабочие. Выйдя из дома, Сергей услышал шум и крики.

– Опять драка, – подумал он, ускоряя шаг.

Двое хорошо поддатых парней, вероятно, не выяснив до конца отношения за столом, решили продолжить на улице. Дрались жестоко. Кулачный бой сменялся градом пинков на упавшего соперника. Покрытые песком и кровью разорванные белоснежные майки превратились в лохмотья. Удручающую картину добавляли разбитые лица. Все ахнули, когда один из драчунов, вырвав штакетник с гвоздями, стал бить, катающегося по земле поверженного. Серёжка шептал:

«Только не стороной с торчащими гвоздями, только не гвоздями».

Драка внезапно начавшаяся, также быстро и закончилась. И мужики, как ни в чём не бывало, пошатываясь, один за другим направились в барак. Спокойно разошлись и зеваки.

Вероятно, тяжёлая жизнь, страх за себя, за своих детей приучили людей к безмолвному восприятию всего происходящего.

Уже точно никто не скажет, когда же появились литовцы в Пихтовке, или перед войной или после неё.

Петраускасы: Кястас, его жена Паулина Петраускене, их дети – сын Марюс Петраускас и уже, родившаяся в посёлке, дочь Катрина Петраускайте, болезненно перенесли ссылку в Сибирь. Особенно тяжело переживал глава семейства. Он когда-то зажиточный человек на своей Родине, здесь чувствовал себя изгоем. В свободные минуты от ручного каторжного труда в лесу, Кястас уходил далеко от дома к озеру и часами глядел на гладкую и спокойную водную поверхность. Возможно, на какое-то время северная природа успокаивала его, но только на какое-то время.

Тяжёлой работы он не боялся, но куда денешь мысли о Литве, её прекрасных полях, на которых он так любил трудиться. А что делать с не исполненными мечтами? Разве такой участи желал он своим детям?

– Что-то долго отца нет, – проговорила Паулина, обращаясь к детям.

– Наверное, опять ушёл на своё любимое место, – прозвучал бархатный голос красавицы Катрины.

– А ведь ему, завтра рано на работу, – не унималась мать, с явным беспокойством поглядывая на детей.

Сын, понурив голову, молчал.

Но, когда и рано утром Кястас не появился дома, встревожились все.

– Марюс, сынок, надо его искать. Ты же знаешь, куда он ходит, он же брал тебя с собой.

Ещё издалека сын увидел весящее тело отца. Так и, не выдержав изгнания, Кястас Петраускас повесился на суку сибирского кедра.

Похоронили среди сосен, на лесной поляне, поставив на могилу высокий католический крест с изображением образа Иисуса Христа.

Первое сентября Сергей Кедров помнит до сих пор, словно это было вчера. Приготовления начались задолго до этого памятного дня. Ожидание чего-то нового было сладостно-волнующим и долгим по времени.

– Сергей, в этот выходной поедем в Кедровск. Надо тебе кое-что прикупить к школе, – как-то обратился Михаил к сыну. И подмигнув, добавил: «Так что собирайся».

От радости мальчик запрыгал по квартире, напевая простые песенки.

Из районного центра возвращались по Оби на обласке.

– Садись посередине, держись крепко за борта и не дёргайся, – спокойным голосом сказал отец, сосредоточенно посматривая на взволновавшую реку.

Стоял конец августа. Шёл моросящий дождь. От ветра водная поверхность бугрилась. Волны были небольшими, но достаточными для маленькой, долблёной лодчонки, чтобы её качало в разные стороны. Серёжке стало страшно, особенно, когда они оказались далеко от берега широкой сибирской реки. Казалось, что вот-вот вода захлестнёт обласок, и он перевернётся. Но целеустремлённый взгляд отца и его увереннаработа веслом, успокаивали мальчишку. Всматриваясь в медленно приближающийся берег, думал только об одном:

«Как можно быстрее оказаться на земле».

И когда первого сентября Серёжа Кедров пришёл в школу, он был самый счастливый, потому что только у него был настоящий школьный портфель.

Глава 2. Безотцовщина

В Пихтовке была только начальная школа. И когда Серёжка перешёл в пятый класс, родители отправили его в районный центр Кедровск. Так началась жизнь Сергея Кедрова «в людях», так впоследствии он вспоминал. Единственным человеком в новой семье, которая понимала его и по-настоящему любила, была бабушка Зоя, и он отвечал ей взаимностью. В это время она жила в доме младшего сына Захара, куда и был определён на жильё Сергей.

Четыре месяца учёбы пролетели быстро. Наступили зимние каникулы и всех школьников из Пихтовки, обучающихся в Кедровской средней школе, повезли на санях домой. Одетые в полушубки взрослые и закутанные в собачьи дохи дети, чувствовали себя комфортно в сорока градусный мороз. Перевалив открытое место Оби, обоз из пяти лошадей въехал на хорошо укатанную лесную дорогу. К деревне подъехали поздно вечером. В большой комнате дома Кедровых, Серёжка увидел много людей. Всхлипывая и суетясь, обняла сына мать, а потом опять поспешила к гостям.

На какое-то время мальчик остался один в маленькой комнате.

– Серёжа, как дела? Не скучаешь? – услышал он голос отца.

– Да всё нормально, – деловито ответил мальчик.

– А как баба Зоя, моя мамуля поживает, как её здоровье? – снова задаёт вопрос Михаил, присаживаясь на кровать рядом с сыном.

– Не жалуется. Всё что-то готовит, стряпает. А какие рыбные пироги с нельмой, муксуном у неё получаются, наверное, никто так не умеет. А заварные, какие делает, пальчики оближешь! – восторженно отвечал Серёжка, изредка бросая взгляд на заинтересованное выражение лица отца.

Долго ещё разговаривали отец с сыном, то громко, то тихо, то почти шёпотом. Михаил всё расспрашивал – про брата, про его жену, про племянников и про всех родных, осевших давно в районном центре.

Потом, часто вспоминая этот последний разговор, Сергей Кедров ловил себя на мысли, что отец, как будто, прощался с ним.…

Стоял тёплый весенний воскресный день. На стадионе районного центра собралось много народу. Играла музыка. На спортивной деревянной площадке старшеклассники играли в баскетбол. Только Серёжке было почему-то грустно. Он всё ходил от одного спортивно-культурного мероприятия к другому и не находил себе места. В какой-то момент перед ним неожиданно появился двоюродный брат Андрей.

– Ты ещё ничего не знаешь? – с ходу обратился он, загадочно глядя на Сергея.

– А что я должен знать?

– А то, что твой отец утонул, – невольно выпалил брат, переминаясь с ноги на ногу.

Не расслышав, Серёжка переспросил: «Твой отец?»